«Как это странно всегда: вроде бы, взрослые люди, а в голове ерунда, мечтаем, как дети, о чуде», - поет любезный российскому слушателю Сергей Трофимов. Нет слов, как чуда хочется – чтобы надоевшие болячки отступили сами, без страданий в поликлинических очередях и дорогих снадобий. Чтобы дети вдруг поумнели и перестали делать глупости. Чтобы родители всегда были рядом. Чтобы любовь с годами не тускла. Чтобы мир во всем мире. Чтобы Дед Мороз в новогоднюю ночь наконец перестал топорщить вату в бороде, а взял да и подарил то, о чем давно мечтаешь втихомолку. Блажь какую-нибудь, зато приятно, и жизнь на миг заискрит не дымной петардой и мятой мишурой, а по-настоящему, как звезды в горах. Но чудо балует крайне редко, и это, в общем-то, не очень расстраивает, даже успокаивает: нормальная жизнь происходит, со своими радостями и огорчениями, успехами и провалами, надеждами и разочарованиями. Вот пусть бы она и продолжалась – обычная, земная, без чудес. Я лично готова от них совсем отказаться, если будет уверенность, что их отсутствие гарантированно исключит из нашей жизни то, что называю про себя обыденной невозможностью. Это как чудо, только наоборот. Тошно от нее становится. И тоска-а… Поясню на примере. Об этой истории в официальных сводках происшествий пока не сообщалось, но я в общих чертах. Около месяца назад в небольшом колымском поселке, в котором все друг друга знают, что называется, как облупленных, была обнаружена страшная находка: мумифицированный труп пожилой женщины. В ее собственной квартире. Дело случая: прорвало трубу с горячей водой. Начало парить, полилось в подвале. Соседи по подъезду хватились, но на их стук дверь аварийной квартиры никто не открывал. Тогда они вызвали сантехников из поселкового коммунального предприятия. В присутствии участкового они вскрыли квартиру, а там… После опроса соседей и односельчан следователи выяснили, что пенсионерку никто не видел в течение последних полутора лет. Полтора года мертвый человек лежал за стенкой, рядом с живыми, и никто из живых о нем не вспомнил! Впрочем, нет, вспоминали. Вежливо справлялись о здоровье пожилой женщины при встрече с ее дочерью. Та неизменно отвечала, что «с мамой все в порядке, приболела просто, живет пока у меня». И этого было достаточно. Никому в голову не пришло продолжить расспросы: «А почему ее так долго на улице не видно? Она так болеет, что даже к окну не подходит? А почему фельдшера к ней не вызываешь? А можно ли ее навестить?». Свои заботы, свои печали. А дочь каждый месяц по доверенности получала за почившую родительницу пенсию. Видно, зарплата у нее совсем маленькая была. Как это ни жутко, но подобные истории уже случались в России, в других странах, даже фильмы на их основе сняты. «Кука», например. Однако ее повторение здесь, на Севере, в Магаданской области, среди «особенных людей – колымчан» – вот это и есть то, что я называю обыденной невозможностью. Где угодно – в мегаполисе, в Африке, на Луне, только не здесь. Но если это здесь, то… что? Значит ли это, что мы окончательно разобщились, добровольно отказались от коллективного общежития, перестали себя ощущать как часть общества, позволили вытравить в себе ключевое понятие «свой» и даже инстинктивное «в стае выжить легче»? Это значит, что колымского братства в реальной жизни, не на бумаге, больше нет? Каждый – сам за себя? И каждый выбирает, кем ему быть: «крысиным королем», жрущим соплеменников, или волком-одиночкой, которого заботит только собственное благополучие, в лучшем случае - благополучие своего выводка? Мне этот выбор не нравится, совсем. Он – предтеча краха всему: веры в правду, добро и справедливость, надежды на процветание своей страны, любви к человеку. Но похоже, данная невозможность все же наступает – исподволь, плавно, незаметно. Обыденно. Как начало кошмарного сна. Люди, давайте уже просыпаться, а?
.jpg)
